Ремесло государя - О`Санчес

Он уже был мертв, этот рыжий, а воительницы, обезумевшие от боевого ужаса и вида пролитой ими крови, все еще тыкали саблями в гору обмякшей растерзанной плоти. Две самые верные помощницы помогли своей старшей выбраться из под лошадиного трупа, на ходу ощупывая ее тело опытными пальцами, в поисках ран и повреждений, ибо сама она, в горячке боя, могла и не почувствовать этого сразу…

– Нет, нет, Акульчик, все в порядке, я цела… даже, по-моему, не ушиблась… Что тут у нас?.. Эй, чего сгрудились? Хватит фарш молоть, мертвее он не будет, разобрались по местам! Горулину кобылу ко мне! Строиться, я сказала! По сторонам смотреть! Рассчитались по артикулу!

Итоги смотра были ужасны: позднее утро не успело смениться полуднем, а отряд лазутчиц уже потерял пять человек убитыми, не считая раненой в плечо Жало и украденной Тургун. И две лошади загублены: одну рыжий убил, другую ранил, пришлось быстро прирезать, освободить от мучений…

Змей теребила на груди края криво рассеченных лат и лихорадочно размышляла, с саблей в руке… Три десятка натянутых луков были направлены на входные двери трактира. Что-то такое странное происходит, внушающее безотчетный ужас… Надо немедленно понять нечто важное, иначе… Четыре воительницы вышли наконец, из кабака, между ними трепыхается хлипкий седой человечишко… А вдруг и он сейчас начнет убивать… Нет, этот – обычный, хвала богам…

– Ты тиун?

– Нет. Никак нет, пресветлая сударыня! Я тут временно поставлен… Прежнего-то тиуна еще весною убили.

– А, так ты кабатчик?

– Да, ваша милость. Но тоже с весны. Старого-то Груху убили разбойники, еще раньше, чем тиуна Марта.

– Так это были разбойники? Оба?

– Да, ваша милость.

Змей мрачно ухмыльнулась и поднесла острие сабли вплотную к глазам этого трусливого человечка.

– А откуда ты знаешь про второго? Я ведь тебе о нем ничего не говорила?

Человечек затрясся и попытался упасть на колени – две воительницы, стиснувшие человечка с боков, не позволили ему этого сделать.

– Но вы ведь сами изволили сказать: оба. А вчера и сегодня у нас только они и были, Мурзенок и Конопатый.

– Вот этот – Конопатый?

– Он, пресветлая сударыня. Был.

– А как другой выглядел?

Кабатчик заюлил, якобы затруднился с ответом. Наконец выдавил из себя:

– Обнаковенно выглядел. Две руки, две ноги…

– Еще точнее?

– Здоровый такой. Он как раз Конопатому в глаз вчера заехал.

– За что?

– Да кто их знает, чего они там повздорили… Тати, одно слово.

– А что они тут делали?

– Ох, не знаю, пресветлая сударыня. Ничего я не знаю…

Змей пребывала в нерешительности: с одной стороны очевидно, что кабатчику что-то такое известно, и что говорить об этом он не хочет… А с другой стороны – боязно самоуправствовать в чужих землях: одно дело разбойника в свою защиту зарубить, но совсем иное – поднять руку на имперского чиновника, пусть даже на мельчайшего, временно назначенного тиунишку захолустного селения… Как быть?

– Змей… Змей! Едут! Целый отряд!

– Вижу! Не стрелять! Только по моей команде! Коня мне!

Змей и ее ратницы входили в село через северные ворота, а теперь, навстречу им, вымахнули из южных ворот и подскакали к площади незнакомые всадники… десятка два их… Увидели направленные в них луки, прикрылись щитами и заклятьями…

Эти не стреляют – и эти остановились, не нападая.

– Я рыцарь Керси Талои, предводитель отряда разведчиков при войске его светлости герцога Когори Тумару. С кем имею честь?

Уж что-что, а как выглядят войсковые подразделения имперцев, воительница Змей знала назубок: за время «гощения» при императорском дворе была у нее такая возможность и она ею воспользовалась. И она учила, запоминала, и Ясный День, и десятницы, и даже рядовые ратницы – а как же иначе: служба, военная и посольская! И имя императорского сановника Когори Тумару ратницам известно.

– Я старшина охранного отряда при посольстве городов Суруга и Лофу, полусотница Змей! Подготавливали постой и пополнение запасов для основного каравана, подверглись нападению разбойников. Луки опустить!

Предводители отрядов дали знаки своим людям ослабить боевую готовность и съехались поближе.

– Насколько велик ваш военный отряд, сударыня Змей? Не этот, а весь?.. Не играйте в камень, полусотница, если я спрашиваю об этом так прямо и недвусмысленно, значит, имею на это право и резоны!

Каким-то внутренним чутьем Змей поняла, что – да, лучше подчиниться и ответить на вопросы этого юного наглеца, самолюбие потерпит.

– До трехсот сабель, сударь. Перед вами лишь передовой отряд.

– Угу. До трехсот – за вычетом больных и выбывших – это две, две с половиною сотни… Однако же, эти края кишат разбойниками, как вы уже успели заметить…

– Успели. – Змей закусила губу и покраснела. К чему клонит этот юнец, со своими полунасмешками? – Но сил у нас вполне достаточно, сударь Керси Талои, чтобы не бояться придорожных татей.

Юный рыцарь неопределенно качнул головой.

– С вашего позволения, сударыня Змей, я допрошу сего обывателя. Он трактирщик?

– Вроде того, за тиуна здесь. Большой хитрец и молчун.

– А-а, понятно. Гм… Как тебя звать, старик?

– Тырс, ваше сиятельство.

– Как, еще раз?

– Тырс, ваша светлость! Тырсом люди кличут.

– Слушай меня, Тырс, внимательно слушай. Время нынче такое, что его всем нам не хватает, а кто его крадет неразумным поведением и ложью, тот первейший враг. Этот ваш казнильный кол на площади – давно без дела простаивает? Не боитесь, что рассохнется и покроется заусеницами?

– Пощадите, ваша светлость! Я ни в чем, совершенно ни в чем не виноват!

– Поверю, если ты научишься обращаться ко мне как положено, без лести, да не попусту, а точно и быстро отвечая на вопросы. Итак? Готов ли ты?

– Да, ваша милость!

– Хм… Ты гораздо умнее и рассудительнее, старина Тырс, чем спервоначалу мне увиделось. Докладывай обстановку.

Хорошо жить в городах и в крупных селениях, под неусыпной защитой имперского наместника, либо местного владыки. А когда сельцо невелико, да ближайший город за сотню долгих локтей отсюда, то тиуну приходится бояться не только стражей с повытчиками… То же и трактирщикам сельским: тем, кто на большой дороге обосновался все же полегче, против сельских… Тех, кто при дороге, хотя бы обычай и дорога защищают… Разбойники ворвутся в село – бесчинствуют, убить грозятся; эти пришли порядок восстанавливать – тоже на кол кивают. Что предпочесть? Из двух смертей выбирают ту, что побледнее, подальше… Надо докладывать, коли приказывают. Молодой – но сразу видно, что бойкий, не у мамочки за юбкой отсиживался, и не рассердится, да зарубит для артикула… А кроме слухов – что расскажешь? В последние дни вся округа в разбойниках: слух, де, мол, прошел, что движется от столицы караван с богатствами необычайными, да множество красивых девок при караване том! И охраны почти нет! Вот разбойнички-то и сгустились! Как в деревню вошли молодцы из ватаги Кусы, так деревенские бабы с мужиками все и брызнули в леса хорониться, пережидать, чтобы, значит, те им всякого разора и шалостей не соблазнились чинить. А тати попили-погуляли денек и тоже ушли, рыскают по вдоль дорог, дабы следа не упустить, да Мурзенка с Конопатым в дозор оставили. Стало быть, где-то неподалеку обосновались. Опять же, слухи ходят, что с кормлением неважно у них, обтрепались: захватили давеча какие-то корабли, драки много вышло, ан добычи почти и вовсе нет.